С момента кончины Сталина прошло уже 65 лет, но до сих пор не утихают споры о ее истинных причинах. Кто-то считает, что он умер из-за болезни, другие - что его отравили по приказу Берии, третьи - что генсек пал жертвой заговора. А как было на самом деле?
Тяжелое детство, криминальная молодость и глубочайшие стрессы на главном посту страны не могли не сказаться на здоровье Сталина. А бригада высококвалифицированных медиков, готовая в любой момент прийти на помощь, оказалась бессильна, когда на их «поле» решила сыграть команда преемников постаревшего правителя. Политики оказались проворнее...
Сталин никогда не любил лечиться, а в последние годы жизни врачам откровенно не доверял. С маниакальным страхом считал, что за его спиной готовится заговор, а медики могли стать механизмом его осуществления. Впоследствии выяснится, что он перенес несколько микроинсультов, вызвавших прогрессирующее расстройство психики.
В конце 1952-го - начале 1953 года из окружения Сталина исчезли два самых близких его соратника и помощника - личный секретарь Александр Поскребышев и начальник охраны Николай Власик. Функции опальных аппаратчиков взяли на себя другие люди, предоставленные Лаврентием Берией.
Впрочем, в 1953 году Сталин уже не доверял и Берии. За год до этого в Грузии случилось «мингрельское дело», которое генсек прокомментировал многозначительной фразой: «Ищите большого мингрела». Кого он имел в виду - догадаться несложно. После очередного разноса вождя Лаврентий неосторожно выпалил Хрущеву: «Он сумасшедший. Он нас всех перестреляет!» Впрочем, под жернова отжившего «великана» мог попасть любой: Молотов, Микоян, Ворошилов, Хрущев, Булганин. Все они прекрасно это понимали, оттого и скрежетали зубами.
1 марта 1953 года около пяти утра Иосиф Виссарионович проводил «гостей» с дачи «Ближняя» в Волынском (Кунцево). «Когда мы вышли в вестибюль, Сталин, как обычно, вышел проводить нас. Он много шутил и был в хорошем расположении духа...» -вспоминал об этом моменте Никита Хрущев. В ту ночь за сталинским столом много разговаривали, шутили и пили маджари - слегка забродивший виноградный сок. На вкус как сладкое шампанское, но крепостью не более трех-четырех градусов - Коба уже не мог позволить себе крепкий алкоголь по состоянию здоровья. Ничто не предвещало трагедии...
«Когда Хозяин гостей провожал, то прикрепленный тоже провожал, двери закрывал за ними, - вспоминал охранник Сталина Петр Лозгачев.
- И прикрепленный Хрусталев Иван Васильевич закрывал двери и видел Хозяина, а тот сказал ему: "Ложитесь-ка вы спать. Мне ничего не надо. И я тоже ложусь. Вы мне сегодня не понадобитесь"».
Такое обращение к охране вождя, возомнившего себя Богом, было совершенно несвойственно. Как рассказывал Лозгачев, Сталин изредка мог подойти к охраннику и, вперив в него тяжелый взгляд, шевеля усищами, от которых шел невыносимый табачный запах, едва слышно спросить: «Спать хочешь?» После чего сон как рукой снимало.
Просыпался вождь обычно в одиннадцатом часу утра. Умывался, брился, завтракал и ехал в Кремль. Однако в этот раз он не вышел из личных апартаментов, а охрана не осмелилась войти без вызова. Воскресенье ведь - старик вполне мог решить отдохнуть подольше. К тому же в районе шести вечера в окнах малой столовой зажегся свет.
Ближе к одиннадцати вечера из ЦК привезли почту. Охрана нервничала, и доставка корреспонденции стала удобным поводом зайти в покои вождя. Лозгачев, взяв бумаги, нерешительно постучал в дверь. «Прошел одну комнату, - вспоминал офицер, - заглянул в ванную комнату, осмотрел большой зал, но Сталина ни там, ни тут не было. Уже вышел из большого зала в коридор и обратил внимание на открытую дверь в малую столовую, из которой просачивалось электроосвещение. Заглянул туда и увидел перед собой трагическую картину. Сталин лежал на ковре около стола, как бы облокотившись на руку... Быстро побежал к нему: "Что с вами, товарищ Сталин?" В ответ услышал "дз" и больше ничего. На полу валялись карманные часы 1-го часового завода, газета "Правда"...».
Генералиссимус лежал в луже мочи, с окоченевшими конечностями и не мог произнести ни слова. Охранник позвал помощников, и вчетвером они отнесли умирающего в большой зал, где уложили на диван и укрыли пледом.
По инструкции обо всех ЧП начальник смены должен был сообщать министру госбезопасности Игнатьеву. Услышав новость, тот велел позвонить Берии. Однако Лаврентия Павловича разыскать не удалось. Тогда о происшествии охрана информировала Маленкова, но и зампредседателя совета министров не решился на какие-либо действия. Спустя час Берия позвонил сам. Молча выслушал доклад, отрывисто бросил: «О болезни товарища Сталина никому не звоните и не говорите».
Ослушаться приказа Старостин не мог и, повесив трубку, стал ждать. Все это время всесильный и грозный Хозяин лежал в мокрых штанах на казенном диване, не в силах пошевелить языком. Историки считают, что, будь рядом с ним верные Поскребышев или Власик, подобного не могло бы случиться. Но их не оказалось, а новые люди Берию боялись больше, чем Сталина. Что ж, Хозяин сам того захотел...
В три часа ночи на дачу наконец-то пожаловали Берия и Маленков. К их неудовольствию, старик был все еще жив. «Что, Лозгачев, наводишь панику и шум? - прошипел Берия, сверкнув стеклами пенсне. - Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Нас не тревожь и товарища Сталина не беспокой...»
Покинутый всеми, «отец народов» медленно угасал. Его тело сотрясали конвульсии, а из открытого рта текла слюна и доносились тихие хрипы. Только к утру 2 марта на дачу прибыла бригада медиков во главе с профессором А.Л. Мясниковым. «Как выглядел Сталин? Коротковатый и толстоватый, лицо перекошено, правые конечности лежали, как плети. Он тяжело дышал...», - вспоминал профессор много лет спустя.
Врачи стали проводить реанимационные мероприятия, однако они оказались неэффективны. Состоявшийся 3 марта консилиум констатировал: «Диагноз: гипертоническая болезнь, общий атеросклероз с преимущественным поражением сосудов головного мозга, правосторонняя гемиплегия вследствие кровоизлияния в бассейне средней левой мозговой артерии».
Утром 5 марта у Сталина неожиданно открылась кровавая рвота и резко упало кровяное давление. «Отец умирал страшно и трудно. Лицо потемнело, изменилось, стало неузнаваемым, - напишет позднее дочь Сталина Светлана Аллилуева. - В последнюю минуту он открыл глаза. Это был ужасный взгляд - то ли безумный, то ли гневный, и полный ужаса перед смертью... И тут он вдруг поднял кверху левую руку - не то указал куда-то вверх, не то погрозил всем нам...»
Когда вечером вождь перестал дышать, Берия вышел из комнаты и громко крикнул: «Хрусталев, машину!» Эта фраза впоследствии многим казалась признанием вины Берии как заказчика, а Хрусталева - как исполнителя отравления Сталина. Менее чем через месяц Хрусталев скончается при невыясненных причинах, а Берия будет расстрелян...
И все же последние исследования не дают оснований говорить о запланированном убийстве генсека. В 2002 году доктор медицинских наук А.В. Недоступ опубликовал заключение о причинах смерти Сталина: «Тяжелый инсульт, произошедший, по-видимому, на фоне гипертонического криза, практически не оставлял шансов на благополучный исход». То есть Сталин, даже будучи спасенным, вряд ли вышел бы из комы. Другое дело, что соратники не хотели его «воскрешения» ни в каком состоянии и предпочли обречь старика на мучительную смерть во имя собственных интересов. Впрочем, неоказание помощи - по сути, такое же убийство.
Автор: Глеб Черкасов
