Ноябрь 1970 года, Йель, третий этаж университетской библиотеки. За столиком у окна сидит Хиллари Клинтон, будущая жена Билла Клинтона. Но это будет потом. Девушка то и дело откидывала падающие на лоб давно не стриженые волосы неопределенного цвета. Джинсы «Ливайс» с поясом ниже талии, открывающие взорам маленький пупок, сандалии на босу ногу, фермерская рубашка и огромные, как крышки консервных банок, старомодные очки...
Джинсы подвернуты, из-под штанин видны крепкие волосатые ноги — и молодой человек с буйной шевелюрой за столиком напротив разглядывает их с живейшим любопытством.
Его привлекает контраст: девушка производит впечатление серой библиотечной мышки, вечной отличницы, тоскливо и правильно отвечающей на всех экзаменах и такой же занудной в постели, но волосатые икры положительно будоражат наблюдателя — его всегда интересовал средиземноморский тип. Парень пытается сконцентрироваться на словах собеседника (редактор университетского юридического журнала вот уже полчаса склоняет его к сотрудничеству, соблазняя блестящей правовой карьерой), как вдруг девушка, в очередной раз перехватив его взгляд, поднимается с места и подходит к их столу.
Взгляд молодого человека упирается в ее голый живот, а она спокойно рассматривает его: наглые голубые глаза, широкие плечи, шевелюра а-ля Джон Леннон и симпатичная светлая борода — типичный сексапил-южанин, у таких не бывает проблем с поиском партнерш...
— Послушай, хватит пялить на меня глаза. Лучше давай познакомимся. Я — Хиллари Родхэм.
Сексапил вздрагивает и открывает рот, девушка чувствует, что она его испугала. Он мычит что-то неопределенно-вежливое («Привет, меня зовут Билл Клинтон, я очень рад, но нам пора») — и исчезает из читального зала. Провожая его взглядом, девушка закусывает никогда не знавшую помады губу — она никак не может привыкнуть к тому, что молодые люди вечно от нее убегают. Хиллари Родхэм возвращается к своему столу, углубляется в судебные прецеденты и через полчаса совершенно забывает о лохматом нахале, оказавшемся к тому же еще и рохлей. Ей и в голову не приходит, что эта глупая история может иметь хоть какое-то продолжение.
В библиотеке Йельского университета встретились интровертка и экстраверт, активистка студенческого движения и принципиальный пофигист, девушка с железной волей и твердыми убеждениями и парень, готовый приспособиться к любым обстоятельствам. В придачу к этому Билл Клинтон был не прочь вступить в интимные отношения любой мало-мальски привлекательной женщиной моложе сорока (как правило, он добивался своего уже после короткого знакомства), а Хиллари в университете прозвали Сестрой Фригидой: первый и единственный бойфренд сбежал от нее из-за того, что она была «слишком стальной и чересчур башковитой». Клинтон же, известный в йельском студенческом кампусе под прозвищем Арканзасский Жеребец, после случая в студенческой библиотеке стал ходить за Сестрой Фригидой как приклеенный.
Хиллари Родхэм не слишком интересовали парни. Отец хотел, чтобы у него родился мальчик — поэтому Хью и назвал дочь мужским именем Хиллари и воспитал ее по-спартански.
Окно в детской было распахнуто летом и зимой, за каждый выполотый из палисадничка сорняк Хиллари получала цент. Ботинки она носила до тех пор, пока они полностью не разваливались, карманных денег девочке не полагалось. Отец обещал ей немного мелочи за хорошую отметку, но обычно дело ограничивалось вареной картофелиной; нарядное платье она получила только к выпускному вечеру.
Хью Родхэм был человеком тяжелым и замкнутым, к тому же законченным трудоголиком: Хиллари появилась на свет в маленькой однокомнатной квартирке, не когда она заканчивала колледж, Родхэмы уже перебрались в собственный особнячок Отец открыл маленькое дело (он шил шторы для офисов и банков), и его фирм; процветала. Мечта, с которой он приехал в Америку, исполнилась: Хью Родхэм каждый год покупал новый «кадиллак».
Хиллари и ее двух братьев (из мальчиков почему-то выросли порядочные разгильдяи) воспитывали жестко их учили рассчитывать только на себя — свою голову и свои кулаки. Когда ее толкнула старшеклассница, мать посоветовала Хиллари дать сдачи, и та как следует отлупила обидчицу. Когда дочь показала отцу табель с одни ми пятерками, тот сердито буркнул: «Наверное, в вашей школе слишком легко учиться...» Такая педагогика принесла свои плоды: и в школе, и в колледже, и в университете Хиллари считалась лидером. К тому же она работала как вол и потому не имела никаких проблем с учебой.
Круглолицая и большеглазая девушка не красится, не ухаживает за волосами, не пользуется дезодорантом и не бреет ноги: Хиллари очень похожа на хиппи. На ее руке нарисован цветок — примета, по которой хиппи узнают друг друга. Хиллари участвует в антивоенном движении и движении за права негров, после смерти Мартина Лютера Кинга ее видели с черной повязкой на рукаве в знаменитом «Марше гнева и боли». Девушка проводит время на вечеринках хиппи, но тех, кто ее хорошо знает, это не может обмануть — на самом деле миссс Родхэм организованна и расчетлива, как компьютер, только что запущенный в производство корпорацией «IBM».
В школе она верховодила мальчишками, руководила дискуссионным клубом, участвовала в самодеятельности и выпускала газету, за что одноклассники присвоили ей титул «Имеющая самые большие шансы на успех». На выпускном вечере в колледже Хиллари произнесла блестящую речь, обличавшую политику президента Никсона и больших корпораций. После этого одна из ее однокурсниц шепнула матери: «Ты только что слышала будущего президента Соединенных Штатов», а журнал «Лайф» опубликовал фотографию Хиллари с подписью — «Один из наиболее красноречивых голосов своего поколения».
В Йеле Хиллари стала ведущей активисткой кампуса, членом наблюдательного совета Лиги женщин-избирательниц и одной из руководительниц антивоенного движения. К празднику, посвященному пятнадцатилетию лиги, Хиллари поручили сделать доклад, и она снова обрушилась на монополии. Почетным гостем праздника был президент корпорации «Кока-Кола»Пол Остин, и докладчица разделала его под орех: под конец своей речи Хиллари подошла к совершенно опешившему одетому в строгий костюм господину и помахала пальцем у него перед носом: «Мы еще пригвоздим вашу задницу, сэр!..»
Клинтон считал ее необычайно глубокой и интересной натурой. С другой стороны, по его словам, Хиллари пугала его: «В ней чувствовался вызов. Она была звездой, и я искренне ее побаивался». Но Билл отлично владел собой, и девушка ни о чем не догадывалась. В письмах домой она называла Клинтона «солнечным южанином с бакенбардами Элвиса Пресли»: «Наконец-то я нашла парня, который совсем меня не боится!» О том, что собой представляет этот «солнечный южанин», Хиллари могла только догадываться.
Его отец погиб за три месяца до рождения сына, отчим пил и бил мать. Клинтоновские биографы обожают описывать трогательный эпизод — отчим по обыкновению вваливается в дом пьяный в дым, отвешивает затрещину жене, укладывается на пол и пытается уснуть. Вот тут-то к нему и подходит четырнадцатилетний Билл: «Встань и постарайся понять то, что я тебе сейчас скажу. Никогда не смей поднимать руку на мою мать!..» Вирджиния Клинтон уверяла, что после этого муж ее не трогал.
Короткий монолог любящего сына украсил все парадные биографии Билла Клинтона, как и рукопожатие Роберта Кеннеди, ставшее самым ярким из его детских впечатлений. (Президент пожал ему руку в 1953 году в Розовом саду Белого дома — мальчика из Арканзаса привезли туда вместе с другими детьми-«юными политиками».)
Кеннеди, самый молодой и обаятельный из американских президентов, стал кумиром Билли Клинтона - истории о его сексуальных похождениях будоражили юношеское воображение. Билли Клинтон старался подражать любимому президенту даже в мелочах — он тоже никогда не носил с собой наличных, и билеты в кино ему покупали подружки: «Кеннеди за себя никогда не платил!» Власть и секс казались ему двумя сторонами одной медали, и он с упоением рассказывал о том, как секретарша президента Джонсона, однажды заглянув в Овальный кабинет, увидела поразившую ее картину - босс занимался любовью с сидевшей на нем голой девицей — на груди у нее было вытатуировано слово «мир» (Линдон Джонсон в это время вел войну во Вьетнаме).
Клинтон уверял друзей, что в «политику люди уходят из-за неудовлетворенных сексуальных желаний», не обращая никакого внимания на явное противоречие: сам он уже давно решил сделать политическую карьеру, хотя все свои сексуальные желания немедленно удовлетворял. Он изо всех сил пытался избежать армии и Вьетнама, но даже это ухитрялся использовать в своих похождениях: девушки сочувствовали молодому человеку с такими прогрессивными пацифистскими убеждениями и охотно шли ему навстречу. Клинтон зачастую имел несколько любовниц одновременно. Он также был большим энтузиастом игры в покер на раздевание и, приглашая к себе на партию полдюжины женщин, всегда оказывался без одежды первым.
...Полдень, май, легкий ветерок и жужжащие под потолком мухи. Студент четвертого курса Клинтон сидит на лекции знаменитой феминистки Джэрмейн Грир, автора нашумевшего бестселлера «Женский евнух».
—Американский мужчина - представитель среднего класса — плох в сексе, и интеллигентным женщинам следует заниматься сексом исключительно с водителями грузовиков...
С последнего ряда поднимается ладный молодой человек с густой шевелюрой и симпатичной бородой, выряженный в костюм из ярко-розового поплина:
—Кстати, по поводу секса. Если вы все-таки решитесь попробовать с представителем среднего класса, то я могу оставить вам свой адресок. А зовут меня, кстати, Билл!
Хиллари же он уверял, что главное для него в женщине не внешность, а мозги.
В семидесятые годы он был почти таким же, как и сейчас: широкая улыбка, яркие глаза и необыкновенное рукопожатие — человек, чью ладонь крепко обхватывала рука Клинтона, чей локоть он при этом дружески пожимал, чувствовал себя так, как будто встретился со старым добрым другом. Слова «харизма» тогда еще не знали, но, что бы это ни было, оно било через край: студентки говорили, что Билл — душка, студенты считали его славным парнем. Но и те, и другие сходились на том, что у него совершенно нет характера.
Хиллари, лучшая йельская выпускница (она стала едва ли не первой девушкой, попавшей в аспирантуру) и профессиональная активистка, считала, что у Билла «дилетантский подход к политике». Она была умна, целеустремленна и жестка, «солнечный южанин с бакенбардами Элвиса Пресли» казался ей воплощением легкомыслия и доброжелательности, которых самой Хиллари так не хватало, — и мисс Родхэм живо разогнала весь его гарем. Клинтон привык к тому, что девушки слушают его широко раскрыв рты.
Механизм обольщения включал в себя рассказы о трудном детстве, участии в антивоенных демонстрациях, рукопожатии Кеннеди, поездках в Москву, а также чтение Уолта Уитмена. Но Хиллари часто прерывала его на самом интересном месте: «Билл, кончай весь этот бред!» Клинтону это нравилось — он был мягким человеком и рядом с такой девушкой чувствовал себя как-то увереннее. Вскоре они сняли отдельную квартирку (пятнадцать минут пешком до кампуса, семьдесят пять долларов в месяц), и в Йеле поняли, что противоположности сошлись.
— Они гордились тем, что обладают друг другом. Хиллари влюбилась в Билла по уши, а он был доволен собой, как кот, проглотивший канарейку. Хиллари всем своим видом будто говорила: «Смотрите, я влюблена, я счастлива, я заполучила великолепного парня, которому предстоит изменить мир!»
Так говорил о них, вспоминая студенческие годы, однокурсник Хиллари Майкл Медвед (во время «Моника-гейта» он, известный юрист, станет требовать отставки Клинтона).»Грег Грэйг, другой приятель Хиллари (он будет защищать Клинтона во время импичмента), как-то спросил Билла, почему он до сих пор не женился на Хиллари, и Клинтон передернул плечами:
—Моя политическая жизнь связана с Арканзасом, а Хиллари — женщина, потенциал которой безграничен. Меня бы заела вина, если бы я приволок ее в Арканзас и приковал к своему будущему...
Каждый из них пошел своей дорогой: Билл после Йеля устроился преподавателем права в Арканзасе, а молодого талантливого юриста Хиллари Родхэм пригласили в Вашингтон: юридический комитет палаты представителей конгресса поручил ей изучение судебных прецедентов импичмента. Их разделяли тысячи миль, у Хиллари было свое будущее, у Клинтона — свое.
.. .Штат Арканзас расположен на реке Арканзас, правом притоке Миссисипи. Там бесчисленное количество болот, кишащих змеями и лягушками, много хлопковых полей и сто пятьдесят тысяч жителей в столице штата, Литл-Роке. Там есть даже университет, в котором Уильям Клинтон стал профессором права и, по словам одной из его бывших студенток, быстро превратился в местный секс-символ.
—Конечно, другие преподаватели тоже спали со студентками, но он явно побил все рекорды. Я лично знала трех студенток только на одном курсе, спавших с Биллом. Они были осведомлены друг о друге, но всем было наплевать.
Билл абсолютно не боялся, что его застукают. Он тискал студенток на глазах у всех, делал намеки, которые выходили за грань обычного флирта. И все это с таким бесстыдством, что мы терялись...
На юге страны уважали настоящих мужчин и снисходительно относились к их любовным приключениям, поэтому администрация университета закрывала глаза на многое. К тому же Клинтон был отличным преподавателем, многие из его бывших студентов становились видными адвокатами.
А Хиллари тем временем проводила время в архивах библиотеки конгресса и возвращалась домой затемно: пустая однокомнатная квартирка, обед и ужин без особых изысков в маленьком ресторанчике на углу, стакан сока и кукурузные хлопья на завтрак Ее будущее было абсолютно предсказуемым: несколько лет в юридическом комитете, потом служба в солидной адвокатской конторе, удачное выступление на каком-нибудь крупном процессе и повышение — $ 200—300 тысяч в год, машина с шофером, собственный кабинет, секретарша и возможность выбора.
К сорока годам известная на всю страну дама-адвокат будет возглавлять крупную юридическую компанию или станет конгрессменом: цели были ясны, задачи определены, а работать она умела... Поэтому, когда Хиллари Родхэм засунула в машину коробки с книгами, велосипед, чемоданчик со своим жалким гардеробом и объявила, что отправляется в Арканзас, друзья и родственники решили, что девушка спятила.
А мать Билла Клинтона в свою очередь решила, что спятил ее сын.
—Представьте себе — растительность на лице, жидкие волосы, грязные джинсы, застиранная рубашка, рваные сандалии на босу ногу. Никакого макияжа, никакой прически, очки, словно донышки бутылок из-под кока-колы!
Хиллари будущая свекровь тоже не понравилась: девушка больше всего ценила естественность и простоту, а знойная южанка Вирджиния Клинтон ярко красила губы и носила цветок в волосах. В общем, знакомство с будущими родственниками оказалось весьма прохладным, и тем же вечером Билл устроил матери и братьям скандал:
—Я хочу, чтобы вы знали — я уже сыт по горло королевами красоты. Мне нужна женщина, с которой бы мог разговаривать. Раз-го-ва-ри-вать, понимаете вы это?!
Появление Хиллари было кстати: Билл баллотировался в конгресс штата Арканзас и его избирательная кампания благополучно шла ко дну. В ней было мало конкретики, много суеты и еще больше женщин, с которыми спал кандидат (братья Родхэм, которых родители Хиллари отправили в Арканзас на разведку, точно установили, что помимо восемнадцатилетней студентки, своей постоянной любовницы Долли Кайл Браунинг, двух женщин из Литл-Рока и трех из соседнего Фействиля Уильям Джефферсон Клинтон крутит романы еще с двадцатью тремя дамами).
Включившись в работу избирательного комитета, Хиллари тут же принялась наводить порядок — вскоре вся документация была в идеальном состоянии и каждый из сотрудников предвыборного штаба знал, что ему надо делать. Она опекала Билла как наседка, и работа окончательно застопорилась — команде Клинтона кроме своих прямых обязанностей приходилось еще прятать от Хиллари его подруг.
Кандидатуру Клинтона поддерживали, естественно, все студентки университета, просьбы о финансовой поддержке он разослал всем своим знакомым дамам. Позже он проговорится: «Среди них было около пятидесяти моих бывших любовниц». Работавшая на Клинтона приятельница Хиллари Мэри Ли Фрэй от души сочувствовала подруге:
—Ты думаешь легко спрятать от тебя всех его пассий? Ведь Билл спит с половиной своего избирательного округа!
Электорат был готов простить Уильяму Джефферсону Клинтону любовные похождения. Его амурные делишки с удовольствием обсуждал весь округ, но на месте преступления Билла не застукали ни разу, и это делало честь ловкости кандидата. Но Клинтон жил невенчанным с северной хиппаркой в больших очках, слишком образованной, неухоженной и к тому же любительницей негров — по слухам, она шла за гробом Мартина Лютера Кинга. Поговаривали, что она ревнует Билла к южным девушкам и покрикивает на него. Некоторые уверяли, что Хиллари даже запустила как-то в кандидата большой телефонной книгой — Клинтон увернулся, и справочник расквасил нос одному из его помощников.
Выборы были проиграны — соперник обошел Уильяма Джефферсона Клинтона на каких-то четыре тысячи голосов. Билл прекрасно понял, почему так получилось:
— Людям, регулярно посещающим церковь, не нравилось, что я не семьянин. Объяви мы с Хиллари о своей помолвке — результат мог бы быть иным...
Через год они поженились. Во время свадебной церемонии на Хиллари, наконец-то решившейся накрасить губы, было длинное платье в викторианском стиле, купленное днем раньше на распродаже. На приеме, который дал в их честь сенатор Моррис Хенри, Билл затащил в ванную одну из дам. (Хиллари об этом так и не узнала.)
Теперь они жили вместе и даже были счастливы: Хиллари нашла себе работу в адвокатской конторе, а Билл по-прежнему шел по политической части. Он стал самым молодым генеральным прокурором штата Арканзас, потом — в тридцать два года — самым молодым губернатором штата за всю американскую историю. Он был безмерно обаятельным, в доску своим, а теперь еще и женатым. Избиратели отдавали ему свои голоса, Хиллари же зарабатывала деньги.
Губернатор получал $ 35 тысяч в год, своих денег у Клинтона не было. Он считался самым бедным из американских политиков такого ранга, и Хиллари приходилось думать о будущем: много лет спустя ее обвинят в причастности к незаконному финансированию кампаний Клинтона (спонсировавший его бизнесмен Джонни Чанг имел дело именно с ней). Она будет главной подозреваемой и в «Уайтуотере» — деле о спекуляции земельными участками. Но специальному прокурору Кеннету Старру не удастся ничего доказать: Хиллари всегда была осторожным человеком и очень хорошим юристом.
Губернатор Клинтон чувствовал себя прекрасно. Ему было хорошо в капитолии города Литл-Рок: поклонницы приветствовали его, как рок-звезду, а репортеры не совали нос в частную жизнь. Литл-Рок слыл городом праздников — команда губернатора сидела в офисах до десяти часов вечера, а потом отправлялась в бар. Днем он выкраивал время для занятий спортом, и охранников удивляло, что после пробежек Уильям Клинтон возвращается в свою резиденцию ничуть не вспотевшим.
Билл находился под плотной опекой — за ним следила собственная служба безопасности и приглядывала Хиллари (тогда он и начал называть ее «мой тюремный надзиратель»), но ему все равно удавалось урвать свое - сорок минут, отведенные для пробежек, приходились как нельзя кстати. Днем он часто отправлялся к своему политическому советнику — в том же доме жила молодая певичка Дженнифер Флауэрз (позже она будет утверждать, что находилась в связи с Клинтоном в течение 12лет).
Шофер Клинтона Роджер Перри как-то стал свидетелем семейной сцены. Губернатор понадеялся на то, что, Хиллари давно спит, и уехал из дома на машине Перри (ему не хотелось, чтобы о его поездке прознали в городе), но жена хватилась его, едва автомобиль скрылся за поворотом. Шофер перезвонил Клинтону на мобильный, и тот был дома уже через пятнадцать минут. Хиллари поджидала мужа на кухне. Когда они разошлись по своим спальням, Перри пришлось взяться за уборку: дверца посудного шкафа была сорвана с петель, на полу валялись продукты, сковородки и битое стекло.
Так прошел первый срок губернаторства (Клинтон правил штатом не хуже и не лучше других), вторые выборы он проиграл, а затем снова обосновался в капитолии... И тут Билл и Хиллари (а может быть, Хиллари и он — недоброжелатели уверяли, что второе вернее) решили, что пришло время сделать самую высокую ставку.
Клинтон притащил жену в Арканзас и приковал ее к собственному политическому будущему, но своей тенью так и не сделал: у Хиллари были весьма определенные взгляды на то, что их ждет впереди. Она знала, что они с Биллом остаются равноправными партнерами (муж и не пробовал поставить это под сомнение): ей, конечно, не удастся стать президентом, но и он не сможет попасть в Белый дом без ее помощи. Хиллари по-прежнему была мозгами при сексапиле, и Клинтоны не пытались этого скрывать. Одним из лозунгов президентской кампании был «Вы приобретете двоих по цене одного», хотя многим избирателям он показался идиотским..
Момент был удачным: страна устала как от многолетнего правления республиканцев, так и от президентов-стариков: Рейгану было под семьдесят, Бушу — за шестьдесят, и Билл Клинтон годился им в сыновья. Он был моложав, обаятелен, энергичен, и люди хотели за него голосовать — но симпатизировавшие республиканцам газеты то и дело писали о том, что на Юге арканзасского губернатора называют не иначе как Биллари.
Потом журналисты докопались и до Дженнифер Флауэрз: незадолго до первичных выборов дама поведала Америке о своем двенадцатилетнем романе с кандидатом от демократической партии. Скандал разгорелся на старте избирательной кампании и достиг зенита к ее пику: Клинтон не собирался сходить с дистанции, но все, кто знал толк в политике, были уверены, что с ним покончено.
Его спасла жена. Хиллари по телевидению обратилась к нации в перерыве футбольного матча: у нее были заплаканные глаза, она сказала, что в любой семье может случиться всякое. После этого рейтинг Клинтона резко взлетел вверх: в избирательной кампании появилась человеческая нота, которой ей отчаянно не хватало.
С тех пор как Хиллари бросила все и приехала в Арканзас, прошло много времени. Никто не мог бы ответить на вопрос, любит ли эта женщина своего мужа. Но в том, зачем он ей нужен, не сомневался никто: делая из Билла президента, она хотела самореализоваться, бывшая йельская активистка стремилась в Белый дом, для того чтобы выполнить давно задуманное.
Карьера мужа требовала жертв — и Хиллари на них шла. Сотрудники Клинтона отлично знали, что ее роман с другом детства, адвокатом Винсентом Фостером, тянется уже много лет — охранник Браун, приписанный к резиденции арканзасского губернатора, так рассказал об этом журналистам:
— Хиллари и Вине были страстно влюблены. Я видел их вместе, видел, как они держались за руки, целовались и прижимались друг к другу...
Браун уверял, что ему часто приходилось видеть Фостера возле виллы Клинтонов, особенно когда президент был в отъезде. Он готов поклясться, что Фостер часто покидал ее на рассвете. Этот роман оборвался лишь в 1995 году, во время первого президентства Клинтона, когда тело адвоката Белого дома Винсента Фостера было найдено в его автомобиле в лесу недалеко от Вашингтона. Причиной смерти стало огнестрельное ранение в голову, в руке мертвеца был зажат револьвер тридцать восьмого калибра. Следователи так и не смогли определить, самоубийство это или нет.
Узнав о смерти Фостера, железная Хиллари бросила телефонную трубку и закричала, зарыдала, не владея собой. Впечатление было ужасающим - те, кто находился в комнате, глядя на нее, решили, что убили президента.
А потом все снова вернулось в накатанную колею: после того как Билл Клинтон стал президентом, день первой леди был расписан по минутам. Она уже давно не походила на хиппарку-радикалку: парикмахер, косметолог, визажист и пластический хирург полностью изменили ее внешность еще тогда, когда Билл баллотировался в губернаторы.
Серая мышка превратилась в стильную платиновую блондинку, уродливые очки заменили контактные линзы, а ее костюмы сделали бы честь королеве. Попав в Белый дом, Хиллари занялась тем, о чем давно мечтала: проталкивала через конгресс реформу здравоохранения, работала над пособиями и системой социального страхования — тут-то и обнаружилось, что ее непопулярность бьет все возможные рекорды.
Страна не любила умных, образованных, волевых, самодостаточных женщин, и по Вашингтону ходил анекдот: «Президент управляет Америкой и иногда даже советуется с мужем». Проект реформы здравоохранения не прошел через конгресс — на него обрушились решительно все. Он задел интересы частных страховых компаний и семейных врачей, но больше всего губернаторов раздражала сама Хиллари — никто, кроме собственного мужа, никуда ее не назначал и уж тем более не выбирал. Провал реформы здравоохранения стоил Клинтону промежуточных выборов в конгресс — в результате большинство мест в конгрессе завоевали pecпубликанцы. С тех пор Хиллари вела себя очень тихо, но ее рука в законодательных инициативах мужа легко распознавалась.
Законопроект, гарантирующий сохранение рабочего места во время отпуска по уходу за ребенком; отказ от сокращения дотаций государственной системе медицинского страхования малоимущих; внимание к проблемам усыновления... Все это приписывали первой леди, и за все это ее критиковали. Америка не любила Хиллари Клинтон (в одном из компьютерных сайтов ее даже сравнили с Гитлером), и продолжалось это до тех пор, пока на авансцену не вышла Моника Левински.
Хиллари всегда знала, что муж ей изменяет. Но одно дело — знать, другое — слышать, как специальный прокурор Кеннет Старр рассказывает об этом всему миру:
— Солнечные лучи освещали лицо мисс Левински в то время, как президент Соединенных Штатов занимался с ней оральным сексом, и тут Клинтон что-то сказал о ее красоте...
Прислуга Белого дома утверждала, что после этих слов с Хиллари случилась истерика и она бросилась на диван с криком: «Он все предал!»
Президент выступил по телевидению с покаянием, и на следующий день американские газеты назвали Хиллари «самой униженной женщиной в истории».
Но Хиллари вновь встала на защиту своего мужа. Она как ни в чем не бывало продолжала ездить по стране, выступая в поддержку баллотировавшихся в конгресс демократов, и рейтинги ее популярности росли как на дрожжах: люди не любят сильных женщин, зато им нравятся униженные несломленные жены.
Началась хилларимания: поклонники сравнивали ее с покойной принцессой Дианой (популярность леди Ди тоже росла прямо пропорционально неверности ее мужа). Теперь Хиллари была готова к роли публичного политика, и место в сенате она завоевала с первой попытки, положив на обе лопатки популярнейшего нью-йоркского мэра Рудольфа Джулиани.
Узнав о том, что Хиллари прошла в сенат, Клинтон ликовал: «Теперь моя очередь содержать политика — чтобы прокормить сенатора, придется прочесть много лекций!» Поклонники Хиллари заваливают ее сайт в Интернете советами: они просят ее поскорее бросить своего никчемного мужа. Многие считали, что этого не произойдет никогда: страсть прошла, остались привычка и воспоминания — пережитые беды и прощенные обиды связывают сильнее любви.
И вдруг новый скандал. После того как Билл соблазнил 57-летнюю активистку Демократической партии Дениз Рич, Хиллари решила, что с нее хватит. Муж Дениз, бизнесмен Марк Рич, обвинялся в уклонении от уплаты налогов, и Билл помиловал его в свой последний президентский день. После этого Хиллари наняла лучших адвокатов и начала дело о разводе. Дом в Нью-Йорке (1,7 млн долл.) и дом в Вашингтоне (3 млн долл.) она решила оставить себе.
Теперь Хиллари занимается своей собственной карьерой и не собирается вытаскивать мужа из грязи: сенатору и возможному кандидату в президенты не нужно казаться жертвой. Их брак отпели решительно все. Бывший помощник президента Клинтона сказал что Билл Хиллари больше не нужен, дочь Челси считает, что развод — личное дело родителей. Главное, чтобвы они были счастливы.
2001 г.
