Моисей

Моисей, Моше, Муса... Три великие религии считают его своим пророком, а одну из них - иудаизм - он основал. Однако до сих пор ученые спорят, существовал ли этот человек на самом деле, когда он жил и что именно совершил.

Биография

Деяниям Моисея посвящены четыре из пяти книг библейского Пятикнижия (Торы). Первая из них -Шмот, или «Имена», - в христианской традиции названа «Исход» в напоминание о главном событии, связанном с именем пророка. Уход евреев из Египта, их долгое странствие по пустыне и обретение «обетованной», обещанной Богом земли в Палестине без Моисея были бы невозможны. Однако сам он на эту землю так и не ступил - умер на ее границе, исполняя собственное пророчество: новой родины не увидит ни один человек, родившийся в рабстве.

Рабами евреи были в Египте, куда пришли когда-то в поисках лучшей жизни. Ставший советником фараона мудрец Иосиф привел на берега Нила своего отца Иакова (он же Израиль) и всех родных, которые быстро обжились там, умножились и разбогатели. Это не понравилось следующему фараону, который собрал всех евреев в пограничной области Гошен, заставив их строить крепости и склады продовольствия для будущих войн. Жизнь евреев «сделалась горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами», но они выживали, рожали детей...

Тогда злодей-фараон приказал убивать всех сыновей племени Израиля. Одним из этих обреченных был новорожденный сын Амрама и Иохаведы, которого любящие родители решили спасти. По легенде, они положили его в плетеную корзинку и пустили в Нил, но кишащая крокодилами река мало подходила для спасения ребенка. Как и для купания дочки фараона, которая будто бы случайно нашла младенца, пожалела его и взяла на воспитание. Похоже, родные малыша специально подбросили его царевне, выведав предварительно, что она бездетна и мечтает о сыне.

Будто случайно оказавшаяся рядом Иоха-веда тут же напросилась в кормилицы мальчика, чтобы не расставаться с ним. Царевна (в Агаде, сборнике преданий на библейские темы, ее зовут Батья) дала найденышу имя Моше, по-еврейски «спасенный из воды». Но дочь фараона никак не могла знать язык варваров-азиатов. Скорее уж она назвала его Мосе, «сын». Это слово входило в имена самых знатных египтян; например, Тутмос означает сын Тота, Рамсес - Ра.

Быть может, Моисей тоже носил такое имя, а это означает, что он мог быть законным сыном вельможи или даже самого фараона. Например Эхна-тона, который учредил культ единого бога Атона - это могло найти отражение в единобожии евреев. Зигмунд Фрейд в книге «Этот человек Моисей» предположил, что еврейский пророк был соратником Эхнатона, жрецом по имени Осарсиф. После смерти царя он со своими сторонниками ненадолго захватил власть в Египте, но потом был изгнан в пустыню и там основал новую религию.

Похоже, Моисей и правда владел мудростью египетских жрецов, которую его наивные соплеменники считали колдовством, и вполне мог быть знатным царедворцем, бежавшим из страны после очередной смены власти. Но не во времена Эхнатона: тогда, в середине XIV века до нашей эры, египтяне владели Палестиной и не пустили бы туда беглецов-евреев.

Иудейская традиция относит Исход к середине XVI века до н. э., когда из Египта выгнали владевших им прежде азиатов-гиксосов, часть которых могла завладеть Землей обетованной. Но тогда, как утверждают археологи, в Палестине, носившей еще имя Ханаан, ничего заметного не происходило. Иное дело - середина XIII века до н.э., когда местные города-государства один за другим пали под ударами пришельцев с юга.

Обожженные развалины и кости говорят о жестокости захватчиков, которыми могли быть только потомки Израиля. В то время Египет резко ослабел после смерти великого Рамсеса II, угнетавшего покоренные племена (и заставлявшего их строить крепости возле границ). Теперь одни из этих племен подняли восстания, а другие, подобно евреям, спешили покинуть страну, чем и воспользовался Моисей.

С самого детства он был смутьяном, не желавшим следовать правилам. По легенде, сидя как-то на коленях фараона, он сорвал с него корону и надел на себя. За такое святотатство жрецы потребовали его казни, но приемная мать Батья заявила, что на него нашло безумие. В доказательство она велела дать ему на выбор игрушку и раскаленный уголь, и мальчик схватил уголь, а потом еще и сунул его в рот. Обжегшись, он так и остался косноязычным: его невнятные, истинно пророческие слова понимали только брат Аарон и сестра Мариам, которые растолковывали их другим.

Моисей рос в кругу знатных египтян и лишь изредка навещал родных - отверженных рабов. Однажды на стройке он увидел, как здоровяк-надсмотрщик избивает изможденного еврея, и в гневе убил обидчика, а тело закопал в песок. Кто-то увидел это и донес властям; убийце пришлось бежать на Синай, к племени мадианитян. Там он встретил девушек, которых не подпускала к колодцу толпа пастухов. Моисей снова вступился за слабых, и одна из девушек, Сепфора, или Ципора («птица»), влюбилась в него. Вскоре она стала его женой и родила сыновей Гершома и Елеазара, которые впоследствии ничем себя не проявили. Сепфора тоже куда-то исчезла, и позже Моисей женился на эфиопке, снова нарушив принятые правила.

В Библии сказано, что у мадианитян он прожил целых 40 лет - «а всего его жизни было 120 лет». Как и все, бывший вельможа пас скот и однажды забрел с овцами к горе Хорив (Синай), где увидел необычное видение. Из горящего, но не сгорающего куста -«неопалимой купины» - с ним заговорил сам Бог, впервые назвавший человеку свое истинное имя. «Я есть Сущий», - сказал он, что по-еврейски звучит как Яхве (позже это имя запретили произносить, заменяя эпитетами - Саваоф, Адонай, Элохим и так далее). После этого он потребовал, чтобы Моисей отправился к фараону и добился, чтобы тот отпустил евреев из «дома рабства».

Пророк трижды отказывался, говоря, что лишен дара слова («человек я не речистый»), что ни народ, ни фараон его не послушают, но Всевышний настаивал. Для убедительности он дал Моисею силу творить чудеса, а в помощники и переводчики ему назначил брата Аарона. Вдвоем они покинули мадианитян (похоже, отношения пророка с новыми родичами так и не сложились) и отправились в Египет. Каким-то образом дойдя до царя, Моисей озвучил требование, известное большинству в трактовке Луи Армстронга: «Let my people go!» - «Отпусти мой народ!»

Когда фараон отказался, пророк пригрозил наслать на его подданных десять «казней египетских». Поочередно донимаемый нашествиями жаб, мошек, «песьих мух», мором скота, огненным градом, нашествием саранчи, царь вначале упорствовал, потом обещал отпустить евреев, но каждый раз из вредности брал обещание назад. В конце концов страну покрыла тьма, такая густая, что ее можно было потрогать руками, - «у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их».

Устрашенный фараон согласился освободить евреев, но велел им оставить в Египте все имущество и скот. Тогда Моисей объявил последнюю, самую страшную казнь: «Умрет всякий первенец в земле Египетской, от первенца фараона до первенца рабыни». Евреям он велел помазать дверные косяки кровью жертвенного ягненка, и ангел смерти прошел мимо их домов. С тех пор отмечается праздник Пасхи, или Песах, что означает «прохождение», освобождение от страха и угнетения.

После этого фараон все-таки отпустил евреев со всем имуществом - а заодно с заимствованным ими у египтян по совету Моисея золотом и серебром. В спешке беглецы не успели заквасить хлеб и испекли пресные лепешки, или мацу, - с тех пор непременную деталь еврейской Пасхи. Как утверждается, в путь вышли 600 тысяч одних только взрослых мужчин, но на деле беглецов было раз в сто меньше. Пока они двигались на восток, фараон пожалел об утрате такого множества рабов и направился за ними со всей своей армией, включая 600 колесниц.

Увидев издалека поднятую ими пыль, евреи подняли ропот: «Лучше быть нам в рабстве у египтян, нежели умереть в пустыне!» Но Моисей остался спокоен: после его молитвы волны моря разошлись и пропустили евреев на другой берег, а кинувшихся в погоню египтян потопили всех до одного вместе с фараоном. Прежде считалось, что злополучным царем был сын Рамсеса II Мернептах, чье захоронение долго не могли найти. Потом И оно отыскалось, но, быть может, фараон вовсе не погиб в волнах. Кстати, Библия не утверждает, что чудо случилось на Красном море: возможно, дело было на одном из болот Суэцкого перешейка, которое евреи перешли по тайной тропинке, а тяжелая египетская конница застряла.

Как бы то ни было, Моисей и его народ оказались на воле - в безжалостной пустыне, грозившеи им смертью от голода и жажды. Вода в немногочисленных источниках была горькой, но пророк велел бросить в нее кору какого-то дерева - снова жреческая мудрость? - и она сделалась пригодной для питья. Но еды не было, и евреи снова начали роптать о временах рабства, «когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта». Моисей снова помолился, и наутро пустыня оказалась покрыта белыми шариками «манны небесной», из которой можно было печь хлеб.

Один ученый немец предположил, что речь идет о сладких каплях сока, застывающих на ветках пустынного тамариска, но вряд ли такой малости хватило бы для пропитания - а ведь евреи питались манной все сорок лет пути. Но еще удивительнее, что они потратили эти сорок лет на путь, занимающий от силы несколько месяцев. Правда, они шли в Палестину не напрямую, поскольку на побережье обосновался воинственный народ филистимлян, а через весь Синай, потом за Иордан и уже оттуда, с востока, к Земле обетованной, но и это не объясняет продолжительности странствия.

Или библейские цифры сильно преувеличены, или Моисей сознательно стремился сплотить свой народ в скитаниях и убрать со сцены поколение, которому плошка с мясом была дороже свободы. Скоро оказалось, что пустыня не так уж безлюдна - на евреев напали разбойни-ки-амаликитяне. Во время битвы Моисей молился Богу о победе; когда он терял силы, враги начинали побеждать, и родным пришлось держать старика. В итоге израильтяне победили, и Моисей приказал «изгладить память амаликитян из поднебесной».

Так и повелось: в каждом встречном поселении евреи предавали мечу всех мужчин старше десяти лет, а женщин брали в наложницы (потом, когда Господь запретил это, убивали и их). На третий месяц после ухода из Египта они подошли к горе Синай, где Моисей снова увидел Бога -на сей раз в облаке дыма. Господь приказал евреям стать лагерем у горы, но не подниматься туда под страхом смерти. Пророк один взошел на вершину и оставался там сорок дней, получив за это время подробные инструкции о том, как сделать Израиль «царством священников и народом святых». Суть сказанного, десять библейских заповедей, Всевышний записал своей рукой на двух каменных плитах-скрижалях, изобретя заодно алфавит.

Взяв с собой скрижали, Моисей спустился вниз. Оказалось, что в его отсутствие «народ святых» тут же впал в ересь. Решив, что пророк сгинул бесследно, евреи заставили Аарона отлить для них золотого тельца и стали поклоняться ему как богу - а ведь вторая заповедь гласила: «Не делай себе кумира и никакого изображения». В гневе Моисей разбил и тельца, и принесенные скрижали, а потом велел тем, кто остался ему верен, без разбора убивать своих друзей и родных.

Истребив три тысячи человек, он успокоился и снова отправился на гору просить прощения у Господа. Еще через сорок дней он вернулся, причем от лица его исходили лучи благодати - чтобы не ослепить встречных, ему пришлось накрыть голову покрывалом. Средневековые толкователи Библии перевели слово «карнаим» (лучи) как «рога», поэтому знаменитая статуя Микеланджело изображает пророка рогатым.

Моисей принес с собой новые скрижали взамен разбитых и поместил их на хранение в ковчег Завета - деревянный ящик, украшенный золотыми статуями херувимов. Ковчег, в свою очередь, поставили в скинию, большой шатер, который день и ночь охраняли члены нового сословия священников (когенов). Они же должны были толковать Божьи заповеди, чтобы непонятливые израильтяне не извратили их. Моисей взял у старейшин всех 12 колен, или родов, их жезлы, сложил вместе и объявил, что главой священников будет тот, чей жезл наутро покроется цветами.

Неудивительно, что расцвел жезл его брата Аарона из колена Леви, однако когена-ми стали только сам Аарон и его потомки. Их недовольные родичи во главе с Кореем подняли бунт, обвинив Моисея в обмане: «Ты не привел нас в землю, в которой течет молоко и мед, и еще хочешь властвовать над нами!» Оскорбленный пророк взмолился о наказании святотатцев, и они провалились под землю вместе с семьями и всем имуществом. В итоге левиты смирились с ролью помощников когенов в служении Богу.

Этот случай не укрепил популярность Моисея - его почитали и боялись, но не любили. Слишком уж он был непреклонным, суровым (в отличие от доброго Аарона), слишком многого требовал от своего народа. Да и он устал от упрямства и неблагодарности евреев, в сердцах называя их «народом жестоковыйным». Правда, когда Бог - кажется, тоже потерявший терпение - угрожал истребить «избранный народ», пророк раз за разом вымаливал для него прощение. В очередной раз это случилось уже на подходе к Ханаану, когда евреи снова начали роптать и проситься обратно в Египет.

Всевышний напустил на них ядовитых змей, но велел Моисею воздвигнуть на столбе медного змия, чтобы каждый, кто посмотрит на него с верою, исцелился бы от яда. За грехи народа был наказан сам пророк: это случилось, когда он в очередной раз добывал воду из скалы и не просто приказал ей литься, как велел Бог, а ударил в скалу жезлом. За эту небольшую провинность он был наказан запрещением ступить на Землю обетованную: «Я дам тебе увидеть ее глазами твоими, но в нее ты не войдешь».

Подойдя к Иордану, евреи отправили в Ханаан разведчиков, которые сообщили неутешительные вести: страна богата, но хорошо укреплена, и ее воинственные жители вовсе не собираются покоряться чужеземцам.

Смерть

Тогда Моисей, которому уже исполнилось 120 лет, написал последнюю книгу Торы, Второзаконие, или Дварим, где дал народу новые законы для будущей оседлой жизни. После этого он поднялся на гору Нево в стране Моав, нынешней Иордании, откуда была хорошо видна цветущая долина Иордана. Оглядев просторы страны, которую предстояло завоевать его воспитаннику Иисусу Навину, пророк опустился на землю и скончался. Евреи оплакивали его тридцать дней, но могилу почему-то не сохранили: «Никто не знает места погребения его даже до сего дня».

Похоже, после смерти Моисей-Моше оказался таким же неудобным для кого-то, каким был при жизни.