Анна Павлова

Анна Павлова — биография

Анна Павлова - основательница русского балета, танцовщица, которую знал весь мир. Она говорила языком балета. Анна Павловна могла заставить полюбить танец даже того, кто не понимал и не считал балет искусством.

С первого раза Анну в училище не приняли: в свои восемь лет девочка была маленькой и бледной и выглядела слишком слабой для обучения. Нюрочка родилась раньше срока (повитуха и не надеялась, что младенец выживет), в детстве часто болела, поэтому на лето небольшое семейство переезжало под Петербург, к бабушке. Последняя обучала девочку грамоте, рукоделию и усиленно потчевала немудреными деревенскими лакомствами, надеясь, что на молоке и сметане малышка скорее окрепнет. В это время у нее появилась мечта - стать балериной.

Детство и юность, семья

Аня увидела свет в посёлке под северной столицей в феврале 1881 года. Детство ее прошло в столице, в убогом деревянном доме, где они обитали вместе с матерью, Любовью Федоровной Павловой, занимавшейся поденной работой, чаще всего стиркой белья. Отца маленькая Нюра не помнила: ей сказали, что он умер, когда дочери не исполнилось и двух лет. По словам матери, Матвей Павлов был отставным солдатом; он дал девочке свою фамилию и отчество.


Впрочем, подлинная история происхождения Анны так и осталась невыясненной: позднее, когда Павлова уже стала известной артисткой, ходили слухи, что своим появлением на свет она обязана некоему состоятельному человеку, в доме которого работала мать. Называлось имя Лазаря Полякова, московского банкира. Позднее биографы танцовщицы предложили еще одну версию: девочка была дочерью уроженца Евпатории Шабетая Шамаша, который жил в Петербурге под русским именем Матвей и владел прачечной.

Так или иначе, вспоминать об этом Павлова никогда не любила: в те времена, когда она была ребенком, клеймо «незаконнорожденная» практически лишало человека будущего. Надо ли говорить, что ни она, ни ее мать не стремились к тому, чтобы предать истину огласке. Когда же ее карьера пошла в гору, балерина и вовсе изменила отчество (в угоду сценической благозвучности, конечно!), став Анной Павловной.


Загадка так и осталась загадкой, и у простой прачки выросла черноглазая и грациозная дочь, обнаруживающая явную музыкальность и чувствительность к искусствам. По документам ребенок считался вполне «законным» (возможно, в этом всё же помог настоящий отец); жили Павловы трудами Любови Федоровны. Мать по-прежнему работала «по людям», кроме того, закончила курсы шитья и шила на заказ. Клиентура была небогатая, и сводить концы с концами удавалось с трудом.


Детство Анны нельзя назвать богатым на впечатления: прогулки в окрестностях Лигова под шум сосен и плеск маленькой речушки, бабушкин сад, зимние катания с горок. Однако заботливой матери Анны всё же удавалось выкроить средства на маленькие детские радости. Воспоминания об этом неизменно будили в дочери чувство благодарности. "Когда мне было восемь лет, мама объвила мне, что мы поедем в Мариинский театр"


Театр произвел на Анну неизгладимое впечатление. Всю поездку сопровождало ощущение праздника: путешествие на извозчике, торжественная колоннада здания, похожего на сказочный дворец, ярко освещенные лестницы, зал, полный нарядной публики, - всё радовало восьмилетнюю Нюрочку, не избалованную развлечениями. Однако самым сильным потрясением стал сам балет. В тот день давали «Спящую красавицу».




С этого дня Анна буквально грезила балетом и упросила мать привести ее на вступительные экзамены балетного отделения при театральном училище. К удивлению будущей танцовщицы, экзаменаторов интересовали не столько ее знания, сколько физическая форма. Требования оказались суровыми; не случайно Павлову не взяли в училище сразу. Сутулые, близорукие или слабые сердцем претендентки отсеивались.

После завершения всех экзаменов (включавших не только испытания по письму, чтению и счету, но и тщательную проверку музыкального слуха) из шестидесяти девочек в училище приняли только одиннадцать, и Павлова была в их числе! «Я обезумела от восторга, когда директор пообещал зачислить меня в число учениц», - вспоминала она, став взрослой.


Домой Анна возвращалась теперь только на каникулы, где, несмотря на радость встречи с матерью, к которой она всегда испытывала нежную привязанность, скучала по училищу. Только там она чувствовала, что живет полной жизнью, там радовало всё: школа, музыка и подлинное волшебство, называемое творчеством. Там ждали ее товарищи по театральной сцене - ведь в одно время с будущей балериной учились многие из тех, кому было суждено прославить русский балет.

Карьера в балете

Красота, простота и грация - вот чего добивался Петипа в своих постановках, разительно отличавшихся от европейских хореографических экспериментов, в которых техника доминировала над содержанием. Именно этот принцип лег в основу русской балетной школы, прославленной такими выдающимися артистами, как Павлова. Благополучное окончание училища увеличивало шансы выпускниц на успешную карьеру. Павловой повезло: она и ее однокашницы получили право открытого дебюта на сцене Мариинского театра.


Дебютные выступления Павловой прошли весьма успешно - ее танец оценили не только наставники, но и зрители. Начало было положено: подающую надежды танцовщицу зачислили сразу в корифеи, посчитав дарование выпускницы слишком ярким для кордебалета. На сцене Мариинского театра Анне предстояло освоить достижения классического репертуара и создать свой собственный, отражающий не только ее творческую индивидуальность, но и неуловимый, волнующий дух новой эпохи.

Самой сложной для Павловой оказалась техническая часть танца - с художественной дебютантка справлялась значительно легче. Репетируя фею Ландыш в балете «Спящая красавица», Анна в кровь стирала ноги, отрабатывая придуманные Петипа элементы, но сдаваться не собиралась. Роли в «Пробуждении Флоры», «Пахите», «Волшебной флейте» давали начинающей балерине необходимый опыт освоения классической хореографии.

Благодаря поддержке своего старого педагога Евгении Павловны Соколовой, работавшей в Мариинском, Анна стала готовить сольные партии в балетах «Баядерка», «Жизель», «Наяда и рыбак». Участие в этих спектаклях по достоинству оценили и зрители, и театральное руководство: уже в 1903 году балерина получила должность «первой солистки» с окладом в 1800 рублей в год.

В 1905 году Павлова получила звание балерины - она по праву могла гордиться собой. Совсем молодая танцовщица, девушка находилась в расцвете творческих и физических сил и была готова к новым свершениям. Дело оставалось за малым: требовалось найти подходящий хореографический материал, в полной мере отвечающий возможностям и талантам восходящей звезды.

Муза танца Терпсихора вновь проявила благосклонность к Павловой: судьба свела ее с Михаилом Фокиным, которому предстояло стать одним из самых выдающихся балетмейстеров начала XX века. Собственно, они были давно знакомы - вместе учились (Миша был постарше), выступали на одной сцене и являлись партнерами во многих балетах. Хореографические идеи Фокина серьезно отличались от классического стиля, принятого в академическом театре, у его постановок находилось немало критиков, однако в его творческом почерке ощущалось нечто, абсолютно созвучное дарованию Павловой.

Первые зарубежные гастроли Анны Павловой состоялись летом 1907 года, это было турне по Северной Европе. Маленькая труппа представляла небольшую программу - хореографический дивертисмент, состоявший из отдельных номеров. Признание европейской публики, высоко ценившей классику, глубоко тронуло молодую исполнительницу.

Отныне Павлова видела в своей работе особую миссию - знакомить иностранных поклонников балета с русскими достижениями. Так случилось, что участие балерины в знаменитых «Русских сезонах» стало довольно незначительным эпизодом в ее карьере. Между тем этот грандиозный проект, организованный Сергеем Дягилевым, имел широкий резонанс в европейской культурной жизни.

После первого заграничного турне и участия в «Русских сезонах» Павлова оказалась весьма востребована за рубежом: набирающая силу популярность русского балета способствовала заключению новых контрактов. Аудитория почитателей балерины расширялась с каждым годом, немалую роль в этом сыграли гастроли в США и Великобритании. Зрители «Метрополитен Опера» в Нью-Йорке и лондонском «Палас-театре» с одинаковым энтузиазмом рукоплескали выступлениям Анны Павловны.

Современники оставили довольно много свидетельств о знаменитой балерине: Анна была столь известна и почитаема при жизни, что ее биографы располагают весьма богатым материалом. По мнению большинства коллег по артистическому цеху, судьба щедро одарила Павлову - ей от рождения посчастливилось стать обладательницей уникальных качеств, составивших фундамент ее мастерства.

Павлову заметили уже на ученических спектаклях, а новые роли балерины никогда не оставались без внимания критики. Поначалу в балерине видели лишь талантливую продолжательницу классической традиции. После премьеры «Шопенианы» за Анной, казалось, навсегда закрепилась репутация академической танцовщицы.

К тому времени, когда не только русским, но и зарубежным репортерам стало ясно, что «Павлова не артистка, а явление», многие из критиков пытались вычислить формулу ее художественного дарования. Зачастую слова здесь оказывались бессильны. Именно коллеги по сцене оставили наиболее подробные отзывы о ее творчестве. Принимая во внимание конкуренцию и непростую атмосферу артистического мира, можно доверять их объективности, учитывая, что мнение самых разных людей практически единодушно.


Стиль Павловой был настолько индивидуален, что ее невозможно спутать ни с одной из современниц, - как нельзя научить кого-то из них танцевать «по-павловски». Что до личных качеств Анны Павловны, то из свидетельств ее современников складывается весьма противоречивая картина. На посторонних она производила впечатление человека замкнутого и самоуглубленного, словно бы живущего по своим собственным внутренним часам. С юности любила музыку и чтение - эти занятия питали ее дух и рождали так необходимые в ее творчестве художественные ассоциации.


В своем доме Павлова принимала гостей, давала уроки и репетировала. Приспособиться к стилю ее работы удавалось немногим. Наталья Труханова, приятельница Анны, наблюдавшая ее обычные ежедневные экзерсисы, не могла скрыть своего удивления: привычный набор упражнений Павлова выполняла в три раза быстрее, чем любая из известных танцовщиц, однако по завершении программы буквально падала на стул в изнеможении. Это был ее собственный ритм - балерина славилась способностью быстро осваивать хореографический материал.

Скорость, с которой Анна воспринимала впечатления окружающего мира, требовала постоянного обновления жизни. Странствия по Старому и Новому Свету придавали существованию динамичность и праздничность: балерина встречалась с новыми почитателями ее таланта, любовалась невиданными пейзажами, знакомилась с другими культурами.

Острая на язык пресса не случайно окрестила танцовщицу «Терпсихорой пакетботов», намекая на ее бесконечные путешествия по морям и океанам. Складывалось впечатление, что на карте не осталось ни одного уголка мира, где бы ни выступала знаменитая балерина. За двадцать два года гастрольных поездок Анна Павловна отработала более девяти тысяч выступлений в сорока четырех странах. США, Канада, Мексика, Япония, Филиппины, Индия, Египет, Южная Африка, Австралия, Новая Зеландия - благодаря Павловой с традициями русского классического балета познакомились зрители всего мира.

Личная жизнь

Анна Павлова - основательница русского балета, танцовщица, которую знал весь мир. Она говорила языком балета. Анна Павловна могла заставить полюбить танец даже того, кто не понимал и не считал балет искусством.

На посторонних, в особенности, если дело происходило не на сцене, Анна Павлова производила порой впечатление человека замкнутого и неприветливого, однако при ближайшем знакомстве обнаруживалась и ее эмоциональность, и темперамент. Одним из счастливых свойств характера балерины была способность быстро переключаться: она не таила обид, быстро забывала конфликты и не теряла способности радоваться жизни. Всё это делало ее очаровательной женщиной. Кроме того, танцовщица обладала эффектной внешностью.

Барон Виктор Дандре был знаком с Павловой много лет. Друг Мариуса Петипа, он имел репутацию почитателя искусств и завсегдатая театральных лож. Длительные ухаживания деликатного поклонника (который был старше ее на десять лет) в конце концов возымели действие: на любовь Дандре Анна ответила взаимностью. Для своей подруги барон снял роскошную квартиру на Офицерской улице (с собственным репетиционным залом), в которой стал частым гостем. Окружающие привыкли видеть его рядом с Анной, но о том, чтобы узаконить их отношения, конечно, не могло идти и речи: наследнику аристократического рода не положено жениться на артистке и дочери прачки.

Впрочем, родового состояния у него давно уже не имелось: господин Дандре получал жалование на государственной службе, выполняя обязанности сенатского прокурора и председателя ревизионной комиссии думы. В 1912 году против него был начат судебный процесс - Дандре обвиняли в злоупотреблениях и взятках, а также хищениях из городской казны. Когда суд обязал обвиняемого выплатить штраф в 36 тысяч рублей, сумма нашлась довольно быстро. Есть версия, что ее собрала Анна, к тому времени активно гастролировавшая за границей. Сам Дандре в спешном порядке выехал из страны по подложным документам.


Отныне он стал для Павловой незаменимым импресарио, или, как говорили англичане, менеджером: барон взял на себя хлопоты по организации ее гастролей. Контакты с принимающими сторонами (среди представителей последних были Макс Рабинов, Даниель Мейер и знаменитый Соломон Юрок), репертуарная политика (хореографом-постановщиком труппы стал И. Н. Хлюстин), контракты с новыми артистами - во всей этой деятельности Дандре обнаружил недюжинный талант предпринимателя.

По сути дела, они поменялись ролями: теперь не Анна зависела от него, а собственное благосостояние Дандре оказалось связано с ее карьерой. Учитывая непростой характер обоих, их отношения с балериной напоминали жизнь супругов с большим стажем: в них было достаточно ссор и примирений, а также раздражения, нежности и взаимной заботы. Единственный вопрос, который вызывает сомнения у биографов, - были ли они женаты? Одни источники утверждают, что пара обвенчалась еще в России, другие - что брак был заключен уже в Европе. В первом случае ситуация компрометировала барона, во втором - мешала имиджу Анны.

Так или иначе, совершенно ясно, что эта церемония, если она действительно имела место, была тайной для всех окружающих. В конечном итоге эта двусмысленность сыграла с Дандре злую шутку: после смерти жены он не мог наследовать ни ее дом, ни деньги. Единственное, что ему осталось, - это архивы, которые позволили написать книгу о своей загадочной спутнице.

Последние годы и смерть

Став во главе собственной труппы, Павлова осознавала свою ответственность за остальных танцовщиков. Этот коллектив был поистине интернациональным: в нем состояли выходцы из России, Польши и Западной Европы (многие позднее сделали сольную карьеру). Дела концертного предприятия содержались почти в идеальном порядке: артистам исправно выплачивалось жалование, полагалась страховка и премиальные.

В январе 1931 года поезд, на котором ехала Павлова и ее артисты, столкнулся с грузовым составом. Серьезных последствий происшествие не имело, однако, добираясь пешком до ближайшей станции, артистка простудилась. Говорили также, что с верхней полки слетел тяжелый кофр, больно ударивший Анну по ребрам. Привычная к боли благодаря своей профессии, балерина вскоре позабыла о случившемся и вспомнила о травме только во время гастролей в Нидерландах, удивляясь, что подхваченная по пути простуда никак не проходит.

Когда ей стало хуже, консилиум врачей, собравшийся в Гааге, констатировал развитие плеврита. Доктора предложили операцию, однако не гарантировали, что после нее танцовщица вернется на сцену. Павлова отказалась. В ночь с 22 на 23 января балерина скончалась. Таким образом, причиной смерти великой балерины явился сильный плеврит.

Легенда гласит, что в свои последние минуты она беспокоилась о предстоящих гастролях, а напоследок попросила: «Принесите мне костюм лебедя...».

Гастроли павловской труппы всё же состоялись. Это был своего рода мемориальный тур: любимые Анной номера танцевали ее коллеги. И только во время исполнения «Умирающего лебедя» сцена была пуста: рисунок движения Павловой по ней прочертили лучом прожектора.